В комнату шагнула мужская фигура. И через секунду Варежкина услышала знакомый голос:

- Леди Гвиневера, вы здесь одни?

- Да! Я одна! – она зажгла свечу. – Элвин, это вы!

- Где гранд? – прошептал мужчина, бросив взгляд на кровать.

- Он мертв, – Лида увидела, как у визитёра увеличиваются глаза, и не сдержала улыбки.

- Как мертв? Но что случилось?!

- Долго рассказывать! Элвин, с его светлостью все в порядке? – она нетерпеливо заглянула ему в глаза.

- Да… Герцог ждет нас в экипаже. Пойдемте, - начальник охраны развернулся к балкону, но Лида задержала его.

- Я не могу уйти. Вы передадите Гарольду записку?

- Да… но…

- Просто передайте ему записку, - она бросилась к секретеру.

Вскоре изумленный таким поворотом событий, Элвин растворился в темноте. А Лидуня потуже затянула пояс халата. Если все пойдет как надо, ей нужно спуститься вниз и открыть дверь. Гарольд не сможет забраться на балкон с ранением.

Глава 74

Глава 74

- Что ты такое говоришь? – герцог смотрел на своего спутника так, будто подозревал, что тот сошел с ума. – Элвин, с тобой все в порядке?

- Я лишь повторяю то, что сказала мне леди, - растерянно развел руками начальник охраны. – Гранд мертв. Подробностей я не знаю! Ваша светлость, вы лучше прочтите записку, которую вам передали! Может, в ней вы найдете ответы.

Он протянул Веллингтону послание от Гвиневеры.

Гарольд развернул сложенный вчетверо лист и поднес к нему фонарь. После нескольких строк его брови медленно поползли на лоб.

«Ваша светлость, со вчерашнего дня я являюсь супругой Карлоса де ла Серда. Своего согласия на этот брак я не давала, но, похоже, семья гранда подкупила священника, который сделал запись в церковной книге. Я не могу покинуть дом Карлоса, так как желаю остаться его настоящей вдовой, а не женой, с которой он так и не разделил супружеское ложе. А значит, в этом должны помочь мне именно вы. Во-первых, вы должны это сделать, потому что уже начали спасать все наше семейство. А во-вторых, вы мне нравитесь как мужчина, что, несомненно, играет немаловажную роль в таком щепетильном деле. Я бы даже сказала, ключевую.».

- Черт, о каком деле она говорит?! – герцог не мог поверить в написанное. – Эта девица вообще в своем уме?!

Элвин молчал, разумно предполагая, что лучше не лезть. А Гарольд тем временем продолжил читать записку.

«Поэтому я прошу вас сделать меня женщиной, чтобы у новоиспеченной супруги, то бишь меня, появилась возможность распоряжаться имуществом гранда. С его помощью мы можем хотя бы немного искупить то зло, что сотворил этот человек. Если вы решитесь принять мое предложение, то пошлите Элвина, чтобы он предупредил меня. Я открою вам дверь.».

Сказать, что Веллингтон был в шоке, значит ничего не сказать. Он тупо смотрел на записку, а в его голове вихрем пролетали мысли. Значит, гранд действительно мертв. Но до этого он успел жениться на Гвиневере. А еще из записки было ясно, что Карлос не лишил девушку невинности. Адель жива, но она не является его законной супругой… Запись в церковной книге – доказательство того, что венчание состоялось. И опровергнуть это смогут только сами супруги или священник. Но кто в здравом уме станет оговаривать себя? Священник будет молчать. А Гвиневере тоже нет смысла рассказывать, как было на самом деле. Если она это сделает, брак признают недействительным. Но с какими последствиями? Репутация девушки будет испорчена навсегда. И ради чего? Ради никому не нужной правды?

До Гарольда начинало доходить, что задумала неугомонная леди из маяка. А посему в герцоге боролись восхищение и неприятие, поскольку ему было тяжело принимать женщину с такими внутренними качествами. Но восхищение Гвиневерой Гилмор все же побеждало все остальные чувства, отодвигая их куда-то за стену из общепринятых устоев, так предательски давшую трещину.

Вот это напор! Вот это мужество! Ее мозг работал как часы. Можно было назвать Гвиневеру расчетливой, но чистый огонь, пылающий в ее сердце, говорил лишь о том, что она настоящая…

Как же поступить в столь непростой ситуации? Принять предложение и взять то, что не принадлежит ему? Только сможет ли он потом считать себя благородным человеком? Сможет ли он считать себя мужчиной, если не поможет женщине, которая давно овладела его сердцем? И какой женщине! Она даже свое похищение превратила в театральное представление!

- В конце концов, я на вас женюсь и все! – раздраженно произнес Гарольд, комкая записку. – Невозможная! Несносная!

- Что вы говорите, ваша светлость? – Элвин удивленно посмотрел на него.

- Возвращайся к леди Гвиневере и скажи, что я принимаю ее предложение, - решительно сказал герцог. – Поторопись.

Без лишних вопросов Элвин покинул экипаж, а Гарольд откинулся на спинку сидения. Господи… его жизнь за такой короткий срок перевернулась с ног на голову! А что еще ждет впереди…

* * *

Варежкина сначала расхаживала по комнате, потом уселась в кресло и стала нервно постукивать ногой по полу. Ей ужасно хотелось свеситься по пояс с балкона, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть, идет кто-нибудь или нет.

- Так никаких нервов не хватит! – прошипела она, вскакивая на ноги. – Вот в мое время только предложи! Отконсумируют, опомниться не успеешь! А тут, небось, душевные терзания, разговоры с совестью, нравственные метания…

Она схватилась за сердце, когда балконная дверь открылась, и в комнату проскользнул Элвин.

- Ну что? – Лидуня во все глаза смотрела на мужчину, ожидая ответа.

- Его светлость принимает ваше предложение, - тихо сказал он, а потом добавил: - Герцог ранен: вы в курсе?

- Я не собираюсь с ним бегать наперегонки, – Варежкина подтолкнула его к балкону. – Все. Идите, Элвин!

Как только начальник охраны растворился в темноте зимней ночи, она бросилась к двери. Никакого волнения Лида не испытывала, лишь удовлетворение оттого, что все шло как нельзя лучше. Гарольд оказался нормальным, соображающим мужчиной. Хотя бы ему удалось незаметно пройти мимо охраны со своей ногой!

Варежкина спустилась в холл и прислушалась. В особняке царила тишина. Похоже, все уже давно спали.

Она подошла к двери, осторожно повернула ключ, после чего замерла, прижавшись спиной к холодной стене. Время тянулось так медленно, будто собиралось остановиться, повиснув на секундной стрелке каминных часов.

Когда дверь бесшумно отворилась, огонек свечи в руках Лидуни затрепетал и погас. Темнота моментально окутала девушку своим плотным покрывалом. Знакомый аромат коснулся ее ноздрей, и Варежкина блаженно улыбнулась. Гарольд…

Она отлипла от стены, сделала один шаг, зацепилась за что-то и рухнула вниз. Ее руки наткнулись на крепкое тело, после чего она услышала сдержанный стон.

- Святые угодники, леди, вы решили оторвать мне больную ногу, чтобы я не мучился?!

Чиркнула спичка, а через секунду темноту озарил слабый огонек свечи.

Лидуня подняла голову и тоже мысленно застонала. Да что ж такое-то?.. Все должно было быть не так! Это ведь ночь соблазнения…

Она снова стояла на коленях, как в тот раз на льду, держась обеими руками за ногу герцога, который слегка побледнел.

- Извините… - прошептала Варежкина, отпуская его многострадальную конечность.

- Позвольте поинтересоваться, это уже прелюдия, и мне нужно как-то реагировать? – Гарольд смотрел на нее с легкой улыбкой. – Или вы так благодарны мне за то, что я принял ваше предложение?

- Вы можете не язвить хотя бы сейчас? – Лидуня оперлась на предложенную руку. – Давайте уже уйдем отсюда.

Она направилась к лестнице, слыша за спиной тихий смех. Но сейчас это не раздражало ее, а даже наоборот. Варежкина тоже улыбнулась, а потом кокетливо посмотрела на герцога через плечо.

- Как вы себя чувствуете?

- Мне сложно описать свои ощущения, - шепнул Веллингтон, поднимаясь следом за ней. – Но если вы волнуетесь о моей ноге, то не стоит: рана скоро заживет. А если вас интересуют мои чувства, то я в смятении. Мне еще никогда дамы не делали подобных предложений.